«Бессмысленна» ли вселенная?
В современной теологической литературе бросается в глаза один немаловажный «нюанс»: утверждается, что космологические «истины» христианской теологии вообще не доступны научной конкретизации, не говоря уже об их «опытной проверке». Так, на упомянутой выше кембриджской конференции «Космос и творение» особо подчеркивалось, что «хотя наука или научная космология может быть мощным стимулом к рассмотрению сотворенности космоса, однако она никогда не станет учением о творении как таковом». Спрашивается: разве наука когда-либо объявляла о том, что собирается стать учением о «творении как таковом»? У нее совершенно иные цели. А вот что утверждает тот же Жаки: «Все научные усилия, направленные на описание Вселенной и имеющие целью показать, что Вселенная может быть только тем, что есть, а ничем другим, — обречены на неудачу».
Таким образом, современная христианская теология несколько иначе толкует провозглашенную св. Фомой «гармонию» веры и знания; ныне она проводит более четкую демаркационную линию между «высшим» и «низшим», между божественной «мудростью» и человеческим знанием.
Обращает на себя внимание и другой излюбленный прием теологической самозащиты: христианское богословие издавна претендует на истину «объемную», в отличие от истины научной, трактуемой и третируемой им как «плоскостная». Так, на конференции «Космос и творение» христианский теолог М. Шалпис, пытаясь доказать двумерность научной картины мира, сослался на... авторитет крупного специалиста по физике элементарных частиц и релятивистской космологии С. Вайнберга. Последний в своей известной книге «Первые три минуты», заканчивая рассказ об «ошеломляюще враждебной Вселенной», открытой астрономами и истолкованной физиками, писал: «Чем более постижимой представляется Вселенная, тем более она кажется бессмысленной». Эти афористические слова, не претендующие на философское обобщение современной познавательной ситуации в космологии, и стали объектом особого внимания современных теологов и верующих ученых.
М. Шаллис истолковал фразу С. Вайнберга как косвенное признание недостаточности чисто научного подхода к познанию фундаментальных законов Вселенной. Человечество нуждается в особой духовной пище (помимо науки и философии), считает он и не без иронии добавляет: «Когда человечество просит хлеба, ему дают камень в форме бессмысленной космологии». Бессмысленность же современной космологии Шаллис видит в том, что «она, убив бога, свела смысл всего космоса к сущему случа ю». Отсюда его настоятельный призыв к космологам свою вину перед религией искупить «искренней верой в бога, Создателя и Правителя человека и его мира».
Но, во-первых, далеко от истины утверждение, будто наука свела происхождение и поведение всего космического к сущей случайности. Да, случайность, вероятность и связанный с ними круг научных понятий в современном естествознании, особенно в фундаментальной физике, играют большую роль. Но и противоположные категории — необходимость, достоверность и так далее не отброшены; они продолжают служить человеку и в его попытках понять структуру и поведение материи как на микроскопическом, так и на макроскопическом уровнях ее организации. Более того, для современного этапа развития науки характерно осознание глубокого диалектического единства этих категорий: необходимости случайного и случайности необходимого.
Во-вторых, так ли уж бессмысленна Вселенная, воспроизведенная в зеркале современного научного знания? Конечно, Вселенная естествоиспытателя и философа-материалиста в отличие от Вселенной теолога и философа-идеалиста не одухотворена, она развивается по объективным законам, причем понятия «цель» и «смысл» к этому развитию неприменимы. Такова Вселенная, взятая сама по себе. Но можно ли назвать «бессмысленной» астрономическую Вселенную, эволюционирующую по законам, доступным человеческому пониманию, Вселенную, порождающую на определенном этапе своего закономерного развития мыслящего человека?
Наконец, в-третьих, суждения С. Вайнберга о «бессмысленности» познаваемой наукой Вселенной, равно как аналогичные высказывания других специалистов, нельзя вырывать из контекста современного этапа научного знания. Американский ученый имеет в виду вовсе не то, что приписывают ему теологи; в его словах нет также следов какого бы то ни было научного скептицизма или гносеологического уныния. Говоря о космологической картине, вырисовывающейся в ходе углубленного изучения Вселенной, С. Вайнберг называет «бессмысленной» вовсе не саму картину, а тем более не Вселенную как таковую; речь идет о впечатлении человека, воспринимающего эту новую, чрезвычайно необычную космологическую картину.
Еще молодой Энгельс, разоблачая приемы и методы католической теологии, применяемые по отношению к науке (в данном случае геологии), заметил: «Если геология приходит к другим результатам, чем моисеева история сотворения мира, то ее ругают... если же она приходит якобы к тем же результатам, что и Библия, то на нее ссылаются... Разве это честно?»
Нам остается констатировать, что указанные Энгельсом приемы и методы применяются и поныне. Дополнительным, не менее наглядным примером могут служить новейшие теологические измышления о «подтверждении» и даже «регулятивном значении» религиозной доктрины творения в современной науке. прачечная цены